напугано говорит Джек и выходит из комнаты.
Большая высока двуспальная кровать устеленная пледом, зажженный камин, в котором во всю горят дрова и вся комната заполняется их треском, пара деревянных шкафов, книжные стенки, мягкий ковёр, приглушённый свет исходящий лишь от нескольких настенных светильников… здесь уютно. И я не помню этой комнаты.
— Держи, — вернувшись, протягивает мне Джек стакан воды.
Он волнуется, это волнение видно в его глазах и слышится в его голосе. Он должен мне всё рассказать, всё объяснить и он знает, что я против, Джек знает, что я буду злиться, что я уже зла.
— Тебе лучше мне всё объяснить прямо сейчас иначе я сойду с ума, — сделав глоток воды, говорю я, всё ещё чувствуя лёгкое головокружение, и ставлю стакан на прикроватную тумбочку.
Джек кивает, опустив взгляд, и сначала я даже не замечаю, что он смотрит на мою ладонь, которую я положила на свой живот.
— Джек, — говорю я, и он поднимает на меня взгляд, — через три недели я выйду замуж за отца ребёнка, которого я ношу, а ты буквально похищаешь меня у него перед носом. Что ты делаешь? — абсолютно спокойно и искренне спрашиваю я, чувствуя, как моё сердце вновь начинает набирать неспокойный ритм.
— Просто доверься мне…
— Что ты задумал? — раздражаясь, повышая голос, перебиваю его я. — Джек!
Он тяжело вздыхает и обходит комнату, пока я едва сдерживаю в себе злость, пока я всё ещё сижу на месте, думая о том, как мне отсюда сбежать.
— Мы останемся здесь на несколько дней… может на неделю.
— И это твой план? А что будем потом? Что должно случиться за эти несколько дней? Ничего? — усмехаюсь я.
Джек смотрит на меня, не отводя нервного взгляда, его грудь медленно поднимается вверх и опускается… он волнуется.
— За эти несколько дней Аманда…
— Кто? — замирая, шепчу я, не веря своим ушам и надеясь или даже молясь на то, что мне просто послышалось? — Джек…
— Она поможет, Клэр, — вдруг подойдя ко мне, опускается передо мной на колени он и берёт меня за ледяные ладони. — Если грязи на Брайана нет, то мы сами можем её навести.
— Это она предложила? — пустым от поражения, от отчаяния голосом тихо спрашиваю я, хотя я бы не отказалась от крика.
— Она поможет. Кто как не Аманда умеет подставлять людей? — смотрит на меня Джек. — Она позаботится о том, чтобы Брайан не подал на тебя в розыск и сделает всё для того, чтобы его не просто сняли с поста сенатора, но и осудили.
Он так хочет, чтобы я согласилась, чтобы я… поверила ему и чёртовой Аманде, из-за которой со мной произошло столько дерьма! Но неужели Джек так отчаялся? Неужели он действительно думает, что всё это того стоит? И я, чёрт возьми, всё ещё ничего не понимаю!
Каким образом Аманда это сделает? Я не думаю, что она сможет, не думаю, что она справится. Я просто уверена в том, что всё провалится ещё даже не успев начаться, и потом всё будет ещё хуже, чем есть сейчас.
А ведь у меня всё могло наладиться, потому что сейчас Брайан стал спокойнее, стал… лучше, а узнав обо всём этом… он будет в ярости.
— Ты ненормальный! — от обиды, от злости хочу выкрикнуть я, но мой голос срывается до шёпота. — Ничего не выйдет, как и всегда, неужели ты этого не понимаешь! Она же психопатка! Она просто больная, она преступница…
— Как и мы, — абсолютно спокойным тоном заканчивает за меня Джек, но я хотела сказать абсолютно не это. — Мы с тобой делали тоже, что и она, только мы с тобой защищали друг друга и друзей, а она делает это за определённую цену.
— И какова она, Джек? Какова цена на этот раз? — тяжело дыша, кричу я, понимая, что всё это волнение, страх переживания уже отражаются на мне не лучшим образом. И я так боюсь потерять ребёнка, что готова сама сесть за руль и вернуться к Брайану пока не стало слишком поздно.
Между нами повисает тишина, в которой слышен лишь треск брёвен. Моё сердце стучит до безумия быстро, к горлу снова поднимается ком, всё внутри меня сжимается в тугой узел, а кровь в моих венах словно застывает. Я смотрю Джеку в глаза и боюсь услышать его ответ, боюсь, что он отдал слишком много, боюсь, что эта цена слишком высока и слишком неоправданна.
Но Джек молчит, пугая меня ещё больше.
— Зачем всё это? — уже шёпотом спрашиваю я, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. Я так устала… устала от всего происходящего, устала от своей слабости и беспомощности. Я устала от себя, от Джека… от этой жизни. — Я же попросила тебя…
— Я знаю, — кивает Джек и, не сводя с меня взгляда карих глаз, целует мою руку, рассеивая по ней мурашки.
Я хочу обнять его поцеловать и вернуться на четыре года назад, вернуться в тот день, когда всё случилось. Я хочу вернуться туда, я хочу вернуться в тот день и попросить Джека никуда не уходить, попросить его уехать и никогда больше сюда не возвращаться.
— А если мы потеряем всё, что у нас есть? — с болью в сердце спрашиваю я, но я имею в виду не наши компании, не карьеру, не работу, я имею в виду совсем другое: дружба, семья, чувства…
— Это не важно, у нас останемся мы…
— Но твой сын, — сквозь пелену слёз, смотрю на Джека я, не зная какими ещё доводами можно его остановить. — Мы ведь уже говорили об этом.
— С ним всё будет хорошо, я об этом позаботился…
— Но ты…
— Да пойми же, — устало перебивая меня, усмехается Джек, — я не хочу быть в безопасности без тебя, Кларисса, ты моя жизнь! — с безумием во взгляде смотрит на меня он и уже через секунду его ладонь тянется к моему уже мокрому от слёз лицу. — Поверь мне, Клэри, я защищу тебя, — шепчет он, бросив взгляд на мои губы, которые он тут же целует.
Раньше его поцелуи наполняли меня воздухом, желанием, жизнью, но сейчас они лишь душат меня.
Хотя я скучала по этим поцелуям, я хотела их, я о них думала так же, как и думала о его касаниях.
Джек целует меня, опуская руки на мою талию и ниже, но уже через пару секунд его ладонь оказывается под моей блузкой. Эти горячие прикосновения рассеивают мурашки по всему моему телу, они словно дают ему лёгкий электронный разряд, словно пробуждают его. Тяжёлое
